13 августа 2008 г.
Задолго до начала прошлого века в России стремились создать зерноуборочную машину, которая облегчила бы труд хлеборобов. Первая такая машина была изобретена в 1868 году А. Власенко, управляющим имением в Тверской губернии. Изобретатель назвал её «жнея-молотилка». В основном она была изготовлена из дерева и состояла из режущего аппарата, молотилки и ларя для сбора зерна. Машина работала в 20 раз производительнее, чем при ручной уборке серпом, и в 8 раз быстрее, чем жнейка. В движение машина приводилась тройкой лошадей и обслуживалась одним человеком. Производительность её составляла четыре десятины в день.
Только в начале тридцатых годов XX века на смену узкоспециализированным машинам на поля страны пришли зерноуборочные комбайны, выполняющие все их функции одновременно. Это были машины завода «Ростсельмаш» и запорожского завода «Коммунар». Обслуживали эти комбайны с копнителями пять рабочих: тракторист, комбайнер, штурвальный и два человека на копнителе.
Первый эшелон прицепных комбайнов «Сталинец-1» завод «Ростсельмаш» отгрузил в 1932 году. А к уборочному сезону того же года было изготовлено уже 1700 таких машин. Это был грандиозный прорыв в механизации зерноуборочных работ.
Война прервала выпуск комбайнов, и возобновился он лишь в 1947 году. С главного конвейера завода «Ростсельмаш» сошёл первый прицепной комбайн повышенной производительности «Сталинец-6». Затем на Таганрогском комбайновом заводе был собран первый в нашей стране самоходный комбайн С-4. После заводских испытаний он работал в различных почвенно-климатических зонах страны.
Я до сих пор горжусь тем, что мне одному из первых было оказано доверие представлять таганрогские комбайны на государственных испытаниях в качестве механика-испытателя. Несколько лет подряд я работал на них.
На комбайне С-4 за 25 рабочих дней мы убрали пшеницу с 470 га, намолотив более 6000 ц зерна. В отдельные дни выработка достигала 30 га.
В то время это были очень высокие показатели, под стать тем, которых добивались известные комбайнеры страны братья Оськины и К. Борин. На этом в нашей стране завершилась эпоха прицепных комбайнов.
Что изменилось в организационной структуре уборочных работ на селе и на промышленных предприятиях после замены прицепных комбайнов на самоходные? Только когда рабочий день затягивался допоздна, на самоходном появлялся второй человек — помощник комбайнера. Машина обслуживалась не более чем двумя людьми, тогда как на прицепном их было семь. Это было крайне важно в напряжённые периоды уборки: на селе после войны не хватало рабочих рук.
Кроме того, более маневренные самоходные комбайны позволяли свободно убирать поля по мере созревания хлеба. Перед началом уборки такие машины, с фронтальным расположением жатки, не требуют прокосов. Они к тому же меньшей металлоёмкости — ещё один плюс по сравнению с прицепными.
Новое время — и, как говорят, новые песни. В конце пятидесятых — начале шестидесятых годов всё чаще говорили о том, что урожайность зерновых, особенно пшеницы, растёт, и в южных районах страны немалая часть урожая теряется из-за осыпания зерна на корню: его не успевают убирать. Учёные-селекционеры зерна и агрономы предложили вернуться к раздельной технологии уборки. Но не к той, что использовалась крестьянами до появления комбайнов, а к так называемой «валковой».
Казалось бы, проблема сохранения выращенного урожая должна быть решена. Технология, складывавшаяся естественным путём десятилетиями, оказалась востребованной в новое время, когда на село пришел технический прогресс. Но появились проблемы в промышленности. Потребовались новые машины: валковые жатки, подборщики и энергетические средства для их привода. Это означало целую перестройку в промышленности. Требовались огромные капитальные затраты.
Таганрогское ГСКБ разработало свою валковую жатку ЖВН-6, навешиваемую на молотилку комбайна, предложив использовать его как энергетическое средство. И эта система была запущена в производство.
Механизаторы сами решили, как тут быть. Часть комбайнов, по числу имеющихся в хозяйстве валковых жаток, стали использовать только на скашивании растительной массы в валки.
Около 30% самоходных комбайнов превратилось в «поводырей» для валковых жаток и весь уборочный сезон уже не использовалось по своему прямому назначению. Примерно 40% — только на подборе и обмолоте валков. Оставшаяся часть комбайнов работала с жатками на прямом комбайнировании.
Рентабельность такой эксплуатации комбайнов, укомплектованных жатками различного назначения, никто не подсчитал. Остаётся работать на прямом комбайнировании? Со всеми теми недостатками, от которых так долго и мучительно уходили, затратив огромные средства?
На наш взгляд, селекционеры и агрономы решают свои задачи по выведению и выращиванию высокоурожайных сортов зерновых культур — местами урожаи пшеницы достигают уже 50—60 ц/га — куда успешнее, чем учёные и инженеры, занимающиеся механизацией уборочных работ.
Но они продолжали напряжённо думать, какая уборочная техника может работать в хозяйствах и после страды, и больше, и рациональнее.
Ещё в начале шестидесятых годов в ГСКБ Ростсельмаша был разработан и изготовлен макетный образец высвобождаемого от молотилки энергетического средства, которое после уборки зерновых можно было использовать круглый год как транспортное.
Идея понравилась многим, в том числе и руководству Таганрогского ГСКБ. И уже с 1965 года с конвейера Таганрогского завода начало сходить самоходное шасси СШ-75 с навесными молотилками НК-4 и кузовом КС-4.
Таганрожцы отовсюду получали положительные отзывы о своём детище. Но на селе его восприняли и оценили лишь как транспортное средство, оказавшееся незаменимым в условиях
осенне-весеннего деревенского бездорожья. А на уборке урожая вместе с навесной молотилкой в качестве самоходного комбайна шасси уже не использовалось по той же причине, что и перенавешиваемые жатки. То есть техническое решение — заставить энергетические мощности комбайнов работать круглый год — механизаторами принято не было.
Итак, проблема использования энергетических мощностей, заложенных в двигателях самоходных комбайнов, остаётся нерешённой, а средства, потраченные на приобретение этих мощностей, ложатся на себестоимость продукции, в первую очередь — зерна. Кое-где в хозяйствах зерновой клин начинают замещать более выгодными культурами. Но ведь зерно — это хлеб. Он необходим всегда и всем, поэтому его производство при любых условиях будет востребовано. И он не должен быть убыточным. Задача — снизить его себестоимость.
Но как? Не возвращаться же к давно оставшимся в прошлом методам уборки урожая. А дело обстоит именно так. К самоходному шасси также возврат невозможен. Кто захочет высвободить моторно-ходовую часть комбайна «Дон-1500» мощностью 235 л.с. и использовать её в хозяйстве в качестве транспортного средства? Или навешивать на молотилку комбайна с такой мощностью валковую жатку?
Остаётся одно — использовать такие комбайны, как «Дон-1500», «Вектор» и новые «Нивы» только на прямом комбайнировании. То есть вернуться к технологии уборки зерновых культур конца 50-х годов. Других технических решений на сегодня нет и в обозримом будущем не предвидится.
Поиск альтернативных способов уборки зерновых культур проводился различными проектно-конструкторскими и научными организациями в течение длительного времени, начиная со второй половины прошлого
столетия. Было не только предложено, но и испытано до десятка различных технологий. Хотя в целом ни одна из них принята не была, всё же отдельные разработки представляли большой интерес с точки зрения их технической прогрессивности.
Они требуют подробного анализа и обобщения для того, чтобы приблизиться к преодолению застоя в производстве зерноуборочной техники.
Сегодня вести разработку технологии уборочных работ и технических средств для неё следует на основе принципа «рациональных перемещений» растительной массы по всей технологической цепочке (минимум затрат — максимум отдачи). Тогда не будет затрат на разработку, производство и приобретение машин и механизмов, которые не гарантируют должной отдачи круглогодично, в течение всего срока их службы. И срок окупаемости такой техники сократился бы в несколько раз.