Публикации » Деревенская быль ЛЕВЕНДЕЙ

02 августа 2008 г.

По утрам, когда не страдает от жестокого похмелья и не валяется на продырявленном матрасе, Левендей выходит на пустынную сельскую улицу и, встав у развалившегося крыльца, вглядывается вдаль. Что же ему видится в предрассветной мгле, когда край горизонта только-только начинает окрашиваться в бледно-розовый цвет? Когда в деревне стоит такая тишина, что даже говорливые петухи не осмеливаются нарушить это священное, благодатное безмолвие? Закурил бы, давно душа просит успокоения порцией никотина, но в дырявом кармане заношенных до блеска брюк нет даже "бычка", не говоря о купленной на свои деньги пачке "Примы".  Неистребимое желание ощущать во рту вкус горького табака он всякий раз подавляет найденными у магазина окурками или выпрошенными у знакомых забулдыг дешевыми сигаретами.… Но среди ночи.…Чтобы хоть как-то успокоиться, он сплевывает горькую слюну и вновь предается воспоминаниям…

Почему не спится ему, когда вся деревня в сладкой дреме? Такое беспокойное состояние души он начал испытывать  давно, после смерти младшего брата Валерия. Тот долго  лечился  в районной больнице, но местные врачи никак не могли распознать и изгнать тяжелейшую хворь. Брат угасал на глазах.  Влиятельный по местным меркам родственник, проживающий в этой же деревне, окончивший в свое время  совпартшколу, сумел даже каким-то образом устроить Валерия в республиканскую больницу - увез в Чебоксары на колхозной машине. Договорился со столичными врачами, накупил дорогих лекарств - нет, не помогло…

Последний месяц своей жизни брат держался только на самогонке. Кроме нее, расшатанный вконец постоянными пьянками и хроническим недоеданием организм не принимал ничего. Покупать "целебный напиток" для умирающего брата на деньги Левендей не мог, так как даже не помнил, когда последний раз держал в руке "рваный" рубль. Выручали сердобольные соседки, знавшие, что Валерий доживает последние дни и грех отказывать человеку, уходящему из этой жизни в пугающую до дрожи неизвестность, откуда никому нет возврата.

Брат умер в теплый июньский день. Было одиннадцать часов утра. За несколько минут до последнего вздоха Левендей даже поднес ему ко рту полный стакан с мутной жидкостью, но умирающий нашел в себе последние силы еле заметно помотать головой: "Не хочу…" Сидящая в ногах у Валерия, поддатая с утра соседка Анна, прошептала: "Ноги холодеют.… Помирает…" Брата не стало через несколько минут…

С этого дня вся жизнь Левендея пошла наперекосяк. Раньше с братом они держали голов трех-четырех овец. Осенью нескольких  забивали на мясо. Теперь некому стало идти пасти стадо. Левендей распродал соседям блеющих животных, а деньги, известное дело, пропил. Для кого их хранить, когда в доме нет родственной души, способной понять тебя?

 Вместе и дрова заготавливать на зиму было сподручней, так как  засохших сосенок с трухлявыми корнями в ближайшем лесу было навалом. Они, изможденные постоянными загулами, из последних сил, в прямом смысле слова, в поте лица, складывали сваленные жерди в большие кучи и в середине зимы, когда огромную прожорливую печь уже совсем топить было нечем и вода в ржавом ведре покрывалась толстым слоем льда,  у старшего конюха выпрашивали тощую колхозную лошадь и уезжали в лес за дровишками. А когда из-за беспробудных пьянок совсем не оставалось сил принести воды из колодца или съездить в лес за сухостойными жердями, они растапливали снег и разбирали забор. Затем очередь дошла и до крепкого еще коровника.…Вот так и бытовали два брата. Самый старший из трех братьев, Володя, жил в Чебоксарах со своей семьей, в деревню наведывался редко, у него была своя, совсем другая, жизнь…

 Редко, но у Левендея и Валерия бывали и светлые дни. Весной, в самом начале мая, в деревню приезжали "вербовщики" из Татарии или Ульяновской области. Они нанимали здесь пастухов для обслуживания колхозного стада, так как свои, местные, считали зазорным идти в пастухи и стать посмешищем для всей деревни. Левендей и Валерий охотно уезжали "на заработки", это для них был  настоящий праздник: впереди их ждала сытая жизнь,  для пастухов там мяса не жалели, почти каждую неделю забивали откормленного бычка. Правда, не избалованные  мясом тощие желудки братьев постоянно страдали от переедания - и братья кубарем скатывались в ближайший овраг - опорожняться…

 Иногда братья по очереди, на три-четыре дня,  приезжали "в отпуск". Тут уж они "оттягивались" до упаду - наверстывали пропущенные дни. Самогонку брали в долг - в счет будущего заработка: "В октябре тысяч по пятнадцать привезем на брата, не меньше. Плюс еще по пять мешков сахара - рассчитаемся". Бывало, еще не заработанные деньги и провизию братья пропивали загодя - до получения полного расчета. Случалось, приезжали с "заработков" без гроша в кармане - как в прошлом году. Левендей и его собутыльник Виталий с соседней улицы нанялись в "батраки" - пасти годовалых бычков в одном из колхозов Ульяновской области. Уехали приятели - и как в воду канули. Ни слуху, ни духу. Даже пошла молва, что, якобы, Левендей погиб загадочным образом и его похоронили на местном кладбище. Такой случай уже был. Одного парня из нашей деревни, тоже пастуха, местные хулиганы избили до полусмерти и бросили в бесхозный сарай умирать - родители привезли сына в деревню в сосновом гробу. А убийц так и не нашли. Нет, на сей раз все обошлось. Как-то возвращаюсь с работы, сошел с автобуса и глазам своим не верю: он, не он? "Левендей, - говорю, - никак ты? Тебя же похоронили! Я и свечку поставил в церкви за упокой твоей души!" "Нет, жив, - смеется, - дай на пиво за мое воскрешение, привезу деньги, рассчитаюсь". Вместе с ним вернулся и Виталий. Так, авансом, в счет будущих денег, они у доверчивых односельчан назанимали на пьянку не одну сотню рублей, брали и самогоном. Но никуда они не поехали, никаких денег не привезли. Потом уж просочился слух,  что пастухи в самый разгар получения привесов запили, допустили падеж скота, и вся их зарплата пошла на покрытие расходов. Денег им дали только на обратную дорогу…

 Что-то загремело во дворе дома, напротив - от неожиданности Левендей даже вздрогнул: видимо, вышедший по малой нужде Ванюш споткнулся об ведро и упал, и громко заматерился. Что ему не жить, этому же Ванюшу? Умерла жена, так он тотчас же нашел другую в соседней деревне, и теперь живут припеваючи. Дом у него крепкий, из толстых сосновых бревен, крыт шифером. А крыша левендеевского дома, словно худое ведро - вся в дырках. Когда начинается дождь, успевай только подставлять посуду. Только посуды-то у Левендея всего одно ржавое ведро для воды и помятая кастрюля для варки картофеля в мундире.

 Беда за бедой преследуют Левендея ежегодно, ежечасно: столбы ворот и забора сгнили полностью, и в прошлом году многометровый забор вместе с воротами рухнул на стоящее рядом дерево. Так до сих пор  и висит  он на многострадальной липе. Понимает Левендей, как тяжело дереву, но ничего сделать не может: где достать дубовые столбы, чтобы врыть их на место сгнивших и установить забор с воротами на прежнее место? С лесником можно было бы договориться, но без денег он и разговаривать не станет. Не далее, как позавчера,  крыльцо развалилось. Он так любил сидеть и отдыхать там, предаваться горьким размышлениям. Вот и стой теперь на улице, даже присесть негде…

Но не унывает Левендей, карабкается изо всех сил наперекор трудностям к вершине своей судьбы и мечтает дожить до пенсии, не так долго и осталось ему до заветной даты - всего четыре года. В мечтах он представляет, как вручит ему почтальон   хрустящие бумажки, как он пересчитает их дрожащими от волнения руками и разделит на несколько частей: это на обмывку первой пенсии, это на завтрашнее утро - на опохмелку, а это - на макароны и сигареты "Прима". Левендей никак понять не может,  почему же даже в мечтах у него деньги не делятся поровну: на выпивку и на опохмелку уходит большая часть, а на еду остается самая малость. И так он пробовал делить не полученные еще деньги, и эдак - нет, почти все деньги уходят на самогон…

Когда Валерий навсегда покинул отчий дом, получив вечную прописку на погосте, к Левендею прибилась Ктерне, бездомная старушка из соседней деревни, годящаяся ему в бабушки. Нет, не прогнал ее Левендей, разве можно выпустить из рук такую добычу?

 День выдачи пенсии для обоих был настоящим праздником. Он несколько раз выходил за околицу посмотреть: не идет ли почтальонка, может, она пройдет мимо дома или забудет выдать желанные хрустящие бумажки? А потом уж, получив от бабки заветную сотенную, Левендей бегом отправлялся в магазин за поллитровкой.… Но с половины пути возвращался обратно: бутылки не хватит, нужно взять с запасом. Выпрашивал у бабки еще одну сотенную…

Когда опьяневшая  женщина засыпала, он осторожно укладывал ее на свою кровать, отыскивал в потайном кармане ее белья припрятанные остатки пенсии и шел в магазин за следующей порцией водки.… Так продолжалось несколько лет. Но в прошлом году Ктерне неожиданно скончалась в доме одинокого бобыля Ягура - ходила к нему в гости. Люди поговаривали, что виной всему - денатурат. Эта неожиданная смерть бабки явилась для Левендея  полной неожиданностью: кончилась халявная жизнь, теперь и рассчитывать было не на кого…

Была же и другая жизнь у Левендея, была.… Теперь она кажется ему далеким, сказочным сном. Была семья, любимая жена, вместе растили сына. Оставшись после срочной службы на сверхсрочную и получив звание прапорщика, он заведовал в воинской части офицерской столовой. Не служба была, а малина.… Но как изменчива жизнь! И в ее неожиданных загогулинах бываем виновны мы сами - вершители своей судьбы.  Послали Левендея в командировку за продуктами в Ульяновск - штатный экспедитор был в отпуске, а заменить его было некем. Загрузился он невиданными в то время деликатесами: копченой и сырокопченой колбасой, разного сорта ветчиной, водкой "Посольская", коньяком и другими недоступными для рядового советского человека продуктами и напитками. На обратном пути заехал в родную деревню к одиноко проживавшему брату Валерию. Ясное дело, за встречу выпили - открыли бутылку дорогого коньяка и закусили сырокопченой колбасой. Это было только начало. В тот год я отпуск проводил в деревне и видел, как у фургона всю ночь толпились люди. Раздобрившийся после выпитого Левендей угощал всех подряд: и знакомых, и родственников, и друзей, и просто прохожих.

Несколько лет не видел после этого Левендея. Говорили, что отбывает наказание за растрату, видимо, это была правда. Семья у него распалась, со сверхсрочной службой тоже было покончено…